Разрушение крупных систем в период стагнации экономики чревато последствиями, предупреждает профессор Ржаницына

Разрушение крупных систем в период стагнации экономики нежелательно: на «новизну» будет истрачено больше средств, а результат будет очень неопределенным, считает главный научный сотрудник Института экономики РАН.

Нам нужны были некоторые параметрические изменения, но не всеобщая перетряска. Улучшение жизни пенсионеров не стоит в планах: новые пенсионные законы имеют в виду коэффициент замещения, по разным подсчетам, от 26 до 28%. Но, действительно, власть сможет с большей уверенностью управлять правами пенсионера: есть деньги в ПФР – индексируем пенсии, нет – хорошо, что сохраняем имеющиеся.

– В конце 2013 года президент России подписал пенсионные законы. Новая пенсионная реальность наступит в 2015 году, а для некоторых участников рынка она уже началась. Грозит ли какими-то рисками в грядущем принятие нынешних законов – как экономике страны в целом, так и отдельным гражданам, будущим пенсионерам?

– Пенсионеры «получили» сокращение своих прав и уменьшение размеров пенсий, снижение коэффициента замещения пенсией заработной платы. Ваша пенсия теперь зависит не от вас, а от всей суммы коэффициентов на всю совокупность участников. Помимо общего ухудшения уровня жизни пенсионеров относительно работающих, есть также риск массовых ошибок при пересчете. Проверить его правильность обычному человеку невозможно, а закон не предусматривает обязательство сохранения получаемой или полагающейся человеку в действующих условиях пенсии.

Разрушение крупных систем в период стагнации экономики нежелательно: на «новизну» будет истрачено больше средств, а результат будет очень неопределенным. На мой взгляд, эта реформа не была нам нужна, ибо наша пенсионная система по устойчивости в международном рейтинге находилась между ФРГ и США. Нужны были некоторые параметрические изменения, но не всеобщая перетряска. При этом в нынешней реформе нет ничего нового: сохраняется измерение параметров пенсионного обеспечения в прожиточном минимуме, а не в социально достаточном стандарте, не меняется ни управление, ни отношения собственности, сохраняется проблема неуплаты взносов в серой занятости, не учитываются особенности по особым профессиональным группам (адвокаты, журналисты, самозанятые).

– Вы говорите о том, что «нужны были некоторые параметрические изменения, но не всеобщая перетряска». Что именно нужно было поменять, на Ваш взгляд?

– Во-первых, изменить систему досрочных пенсий по условиям труда, в первую очередь ввести дополнительный тариф на вредных и тяжелых работах. Еще в последние годы СССР этот вопрос стоял на повестке дня в условиях хозрасчета на предприятиях государственной собственности. А что уж говорить о периоде приватизации! Если бы не своекорыстная позиция объединений предпринимателей, которые много лет тормозили введение собственной ответственности за этот фактор формирования цены рабочей силы на рынке труда, возможно, и нынешнее «перетряхивание» всей пенсионной системы не было бы столь жестким.

Во-вторых, надо было снять ограничения по учету пенсионного стажа в период ухода за ребенком. Этот шаг был сделан, но того, что законодательно прописано, – четыре с половиной года на трех детей, – явно недостаточно! Почему «учтен» только третий ребенок в пенсионном стаже, а четвертый, пятый, шестой и так далее?.. Надо отменять ограничения для всех родителей на время отпуска по уходу за любым ребенком.

В-третьих, надо было признать неэффективность действующего варианта обязательного накопления и ввести меры по улучшению ситуации. Однако те меры, которые в результате были приняты, плохо реализуются: куда отдать фонд заработной платы, определяет не работник, как предусмотрено в законе, а, как известно, работодатель, который распоряжается фондом заработной платы и начисляет взносы, и которому «классово близки» именно НПФ…

Целью реформы, если бы она действительно была нужна, не может быть результат в той методологии прожиточного минимума, которая нынче не включает даже самое необходимое для пенсионера – лекарства, уход, качественное питание, санаторий и прочее. Речь должна была бы идти о социально достаточном стандарте жизни пожилого человека, но этот вопрос даже не был поставлен – как, впрочем, и многие другие. Например, вопрос о собственности на страховые средства (сейчас отчисления работодателей в пользу работников по сути национализированы); проблема усиления роли застрахованных в принятии решений, включая их участие в уплате страховых взносов на базе включения их в заработную плату, где они традиционно, со времен советской власти, отсутствуют; введение прогрессивной шкалы взносов, необходимость уплаты взносов с высокооплачиваемых и тому подобное.

– Удалось ли «убрать» часть рисков и недостатков в процессе согласования документов в Госдуме и внесения поправок?

– Нет, не удалось. Как была неясной формула, так и осталась, ее нельзя проверить. Новая формула первоначально была нужна, чтобы снять верхний предел облагаемого фонда зарплаты и увеличить ресурсы ПФР, но предел в результате сохранился. Положение работающих пенсионеров ухудшается: что такое индексировать по зарплате до 18 000 рублей при средней по экономике в 2015 году 40 000 рублей? Работающие санитарка и медсестра догонят по пенсиям врача, и дифференциация в пенсиях еще больше уменьшится, хотя и сейчас она вызывает нарекания своей уравнительностью. Как я уже отмечала, непонятно, почему «прописано» только трое детей по учету в пенсионном стаже, а следующие дети? Принятие Госдумой цены коэффициента так же бессмысленно, как и принятие сейчас страховых тарифов, потому что их все равно изначально считает правительство.

И мы по-прежнему нарушаем конвенцию Международной организации труда. А скорее – вообще выпадаем из международного правового поля, ибо измеряем пенсию в прожиточных минимумах, а не по соотношению минимальной пенсии к зарплате квалифицированного работника.

– Может ли в ближайшие десять лет все снова перемениться? Грозит ли нам новая пенсионная реформа?

– Все может измениться гораздо раньше. Технологически формула не позволяет вовремя и достоверно определять бюджет ПФР и федеральный бюджет, его дотирующий. Придется многое авансировать, чтобы не иметь массовых ошибок в выплате пенсий, появится необходимость поправлять отставание коэффициента возмещения, продолжится нехватка тарифа для обеспечения пенсионных прав…

– С чего вообще все начиналось? Почему вдруг решили изменить проводимую с 2002 года реформу? Это недочеты предыдущих решений по пенсионной системе, необходимость ужесточить контроль над рынком ОПС или же общая неустроенность российской экономики, когда не хватает денег на выплату нынешним пенсионерам и их хотя бы временно надо откуда-то взять?

– Тему изменений в пенсионном обеспечении начал Минфин в тот период, когда его возглавлял Алексей Кудрин. Это сейчас он говорит, что «систему надо сохранить как есть», только поднять возраст и еще раз продумать формулу. Между тем именно министр финансов в свое время как раз и возбудил вопрос о «нехорошей» бюджетной поддержке дефицита ПФР. Между тем, по факту, последний был рукотворно сформирован правительством в 2005 году, когда были абсолютно необоснованно снижены страховые тарифы в целях поощрения бизнеса, который, однако, совсем не оправдал ожиданий: не вложил освободившиеся средства ни в зарплату, ни в инвестиции. К сожалению, официально никто не дал оценку истинных причин рукотворного дефицита Пенсионного фонда, кроме самого Фонда и прежнего Минсоцзащиты во главе с Татьяной Голиковой. Этот рукотворный дефицит на фоне ухудшения экономической ситуации и был причиной появления проблемы усиления устойчивости Пенсионного фонда, что привело к решению о дальнейшем развитии пенсионной системы. Заметьте, речь шла не о реформе, а о развитии; самого термина «реформа» нет в официальных документах до сих пор.

Тем не менее, реформа есть, и она «круче», чем что-либо происходившее раньше. Практически все элементы действующей пенсионной сферы переиначены Минтрудом так, что тот же Кудрин сказал, что «авторами новой пенсионной реформы сделаны практически все возможные содержательные и политические ошибки, которые можно было представить».

На этот раз мы с ним согласны. Жаль, что нынешний глава финансистов не занимает столь же определенной позиции. В условиях роста ВВП на 1,5% и сниженной экономической конъюнктуры нельзя разрушать большие макросистемы: слишком велика вероятность не улучшения, а ухудшения ситуации.

– Мировой нормой считается коэффициент замещения на уровне 40%. Можно ли говорить о том, что через какой-то промежуток времени удастся достичь этого уровня с применением новых пенсионных законов? Или это вообще нереально в нашей стране при уровне развития нашей экономики, независимо от того, какие пенсионные законы работают?

– Характер пенсионных законов, безусловно, важен для распределения доходов в любой экономике, включая обеспечение пенсий на том или ином уровне. Действующие в РФ законы позволили политике президента Путина, несмотря на снижение объема ВВП после 2008 года, все же перераспределить «жирные» нефтяные доходы в пользу резкого повышения пенсии, в результате чего она впервые в реальном исчислении в 2010 году превысила уровень 1990 года. А до того за двадцать лет пенсионеры самостоятельно, без поддержки государства, преодолевали сложности жизни в переходном периоде.

К сожалению, вводимые ныне законы действуют прямо противоположно указанному позитивному курсу. Коэффициент, определенный в 40%, будет только у работников с заработками выше средних и страховым стажем 40 лет и более. Сейчас доля работников с достаточными заработками – порядка 25% от общей численности, и только они могут на что-то рассчитывать. А для 75% людей повышение пенсий не грозит: дай бог сохранить свое. Не сохранят право на досрочную пенсию миллионы занятых на особых работах, работающие пенсионеры прямо потеряют из-за отказа от индексации пенсии по заработной плате. Видимо, так понимается реформаторами усиление связи пенсии с результатами труда.

Что касается усиления роли стажа, влияние которого так провозглашается создателями реформы, то в условиях рыночных отношений его не так легко обеспечить, как в СССР, когда работа была доступной для каждого, и в дом приходил милиционер, спрашивая, почему взрослый мужичок не охвачен занятостью. Лучшая жизнь для пенсионеров не стоит в планах: новые пенсионные законы имеют в виду коэффициент замещения, по разным подсчетам, от 26 до 28%. Поэтому на их основе нельзя решить задачу замещения получаемой оплаты не только в соответствии с нормой МОТ в 40% от заработка, но и, конечно, в соответствии с показателями развитых стран, где норма еще выше – 50-60%.

– Допустим, мы будем жить какое-то время в установленной в конце года законами новой пенсионной реальности. Как нивелировать те риски, которые могут появиться вследствие ее принятия? Что могут сделать участники пенсионного рынка, и что может сделать каждый сам для себя и обеспечения себя в старости?

– По-моему, нивелировать риски того безумия, что придумали в нынешней системе ИБД в управлении (ИБД – «имитация бурной деятельности», которая сейчас требуется для жизни чиновника и продвижения его по службе, независимо от персональной ответственности за уже проделанную работу и ее результаты) можно, только отказавшись от новой формулы и связанных с нею телодвижений. Это, по сути, означает сказать «нет» так называемой пенсионной реформе, за исключением назревших рациональных параметрических изменений, о которых я говорила выше.

Необходимость повышения пенсионного возраста, безусловно, остается, если возраст дожития в РФ будет приближаться к положению в развитых странах, перемещаясь от границ в 70 лет в границы 80 лет и более. Непонятна настойчивость Минфина, пока повышение возраста не дает финансовых результатов, это легко подсчитать даже нефинансистам. А им следовало бы другое подсчитать – будущие итоги пенсионной контрреволюции, в том числе и для бюджетного процесса. Новая технология затруднит его формирование, да и обслуживание будет дороже.

Но (и это, безусловно, достижение) становится выше управляемость правами пенсионера: есть деньги в ПФР – индексируем пенсии, нет – хорошо, что сохраняем имеющиеся.

– По Вашему мнению, система гарантирования сохранности пенсионных накоплений, которая прописана сегодня в законах, действительно сработает? Или достаточно было других мер, менее жестких?

– Экономически ясно, что сохранить пенсионные накопления можно, если ввести индексацию, как в распределительной части, а также страхование накоплений, как по вкладам.

– 2013 год был богат на «пенсионные» сюрпризы. Каких новых поворотов можно ожидать в 2014 году?

– Ничего хорошего ожидать не приходится, кроме разве некоторого прозрения общества, а может быть, и власти, на будущие сложности разрушительного свойства. Обидно, что мы создаем их субъективно, да еще в ситуации, когда проблем в стране и так достаточно.

По мнению первого заместителя председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксаны Дмитриевой, сохраняются все недостатки прежней пенсионной системы, плюс добавляются новые просчеты. «Остается, а местами и усугубляется «уравниловка», недоучет заработка, не восстанавливаются нестраховые периоды в трудовом стаже, отсутствуют ясная концепция и прозрачность пенсионных схем. В итоге по целым группам нынешних и будущих пенсионеров будет иметь место обратно пропорциональная зависимость от стажа и заработка. Тот, кто работал дольше и получал больше, будет получать пенсию меньше того, кто работал меньший период времени и с меньшим заработком», – считает депутат Дмитриева.

Интервью с главным научным сотрудником Института экономики РАН, доктором экономических наук, профессором Людмилой Ржаницыной

http://www.km.ru/economics/2014/01/31/pensionnyi-fond-rf/731199-pensionnaya-press-forma