Идеология пенсионного обеспечения основана на двух ложных посылках, от которых рано или поздно придется отказываться. Нынешняя российская пенсионная система представляет собой парадоксальное сочетание высоких страховых взносов и невысоких пенсий. Внедрение накопительной компоненты также не внушает большого оптимизма: пока средняя доходность от инвестирования стабильно ниже инфляции. Причина этого не только и не столько в воровстве или бесхозяйственности, сколько во взглядах. Как говорил герой булгаковского романа «Собачье сердце» профессор Преображенский, «разруха не в клозетах, а в головах». Властная элита, экспертное сообщество и обычные граждане поверили в мифы, которые не дают нашему обществу идти дальше. Идеология пенсионного обеспечения построена на двух заблуждениях, двух капканах мышления, из которых рано или поздно придется выбираться. Первый капкан, капкан философии — это убежденность в необходимости государственной пенсионной системы как таковой. Этот тезис основывается на двух неявных предпосылках: большинство людей неадекватно, а будущее предсказуемо. Какую роль играют эти предпосылки для пенсионной системы? Если большинство людей неадекватно, то они достаточно беспомощные существа: — не любят свою работу и мечтают после 50 лет не слезать с печи; — не заботятся о своем здоровье и образовании и к 55-60 годам представляют собой интеллектуально устаревшие развалины; — не могут, не умеют и не хотят самостоятельно делать сбережения; — не любят детей, а дети, разумеется, ненавидят своих родителей. Радует в этой картине мира только одно — будущее предсказуемо. Совершенно ясно, когда надо работать, а когда отдыхать, сколько надо откладывать на старость и куда инвестировать эти средства, только вот большинство населения в упор не видит этих очевидных путей. Зато есть небольшое число избранных (чиновники и эксперты), которые про будущее все-все знают и позаботятся о том, чтобы большинство, несмотря на свою неполноценность, получило достойное пенсионное обеспечение.   На самом деле обе эти посылки ложны.   Большинство людей адекватно. Человек сотворен по образу и подобию Божию. Человек — один из немногих видов на Земле, который за историю своего существования радикально увеличил ареал обитания. Средняя продолжительность жизни выросла в 3 раза, экономика последние 200 лет бурно растет. Конечно, есть отклонения от нормы, но если некоторые самоубийцы выпрыгнули из окна, это не повод ставить решетки на всех окнах. Более того, государство, пытаясь ограничить «неадекватность большинства» зачастую ее только усиливает. Так, распределительная пенсионная система, отнимая у человека часть его заработка, подрывает стимулы к труду. Угнетаются частные накопления и снижается рождаемость. Фактически государственная пенсионная система всю трудовую жизнь бьет вас по ногам, чтобы потом выдать костыли.   Будущее непредсказуемо. Создавая универсальную пенсионную систему, государство неизбежно концентрирует риски. Надо честно признаться, что мы не знаем точно, какая в будущем будет занятость, заработная плата и даже демография. Например, Пенсионный фонд периодически ошибается с подсчетом пенсионеров на несколько сот тысяч даже для целей годового бюджета, что уж говорить о перспективе 30-40 лет. Мы не знаем точно, насколько увеличится продолжительность жизни. В последние 20 лет ведущие западные демографы всегда недооценивали темп роста продолжительности жизни. Мы не знаем точно, куда, а главное, когда лучше инвестировать средства: в доллар или евро, акции «Лукойла» или Apple, недвижимость в Дели или в Троицке, покупать прямо сейчас или чуть позже. По каждому из этих направлений можно предложить набор разумных сценариев, но точно сказать не может никто.   Вместе с тем большинство людей разбирается в своих личных планах на будущее гораздо лучше, чем мог бы сделать самый умный из людей, но не за себя, а за всех. Кто, кроме вас, может решить, что сейчас вам надо больше денег потратить на лечение, образование или выплату ипотечного кредита, отложив на время заботу о пенсии, чтобы потом, будучи более умным и менее больным, чем вы могли бы быть иначе, зарабатывать больше и дольше? В постиндустриальном обществе представление о близорукости, то есть коротком горизонте планирования большинства граждан, тем более может быть поставлено под сомнение. Услуги образования и здравоохранения будут занимать все большую долю в потреблении, а это одновременно инвестиции в сохранение занятости, то есть замена пенсии. Таким образом, в постиндустриальном обществе конфликт текущего потребления и необходимости сбережения средств на пенсию будет во многом смягчен. И даже ничего не планирующие люди, грамотно потребляющие образовательные и медицинские услуги, смогут обходиться без государственного пособия. Второй капкан, капкан дизайна — это сакрализация некоторых технических элементов пенсионного обеспечения. Чиновники и эксперты, веря в святость своей миссии по построению идеальной пенсионной системы, невольно начали абсолютизировать текущие результаты своего труда и приучили население относиться к этим элементам с таким же, если не большим трепетом. Оказалось, что финансировать выплату пенсий в рамках распределительной системы нужно исключительно за счет взносов с заработной платы работающих. Для выплаты пенсий необходимо иметь специальную бюрократическую структуру — Пенсионный фонд, в котором трудится 133 000 человек. Администрированием взносов не может заниматься налоговая служба (это же взносы, а не налоги!) Изменение технических параметров (например, пенсионный возраст) нередко воспринимается как подрыв основ. Некоторые из этих параметров закреплены в Конвенции Международной организации труда (МОТ), другие — в обещаниях президента и премьера, третьи — в сознании населения. Механизм действия второго капкана очень прост. Руководство страны обещало не повышать пенсионный возраст, во всяком случае пока. Согласно Конвенции МОТ (которую мы не ратифицировали, но почему-то должны соблюдать) соотношение пенсии и заработной платы должно быть не меньше 40%. Все вместе это означает, что невозможно сократить число получателей пенсии, а ее размер должен только увеличиваться. Следовательно, должен расти и общий уровень расходов на пенсионное обеспечение. За счет чего их финансировать? Конечно, за счет увеличения страховых взносов — нельзя же увеличивать дефицит Пенсионного фонда?! Но беда в том, что мы уже достигли того уровня обложения заработной платы, превышение которого приведет к массовому уходу в тень, либо к экономическому спаду в несырьевом секторе экономики. Получается тупик: абсолютизация каждого отдельного элемента нынешней пенсионной системы приводит к тому, что надо что-то менять, но ничего изменить невозможно. В отличие от первого капкана, который обществом еще слабо осознан, второй уже давит российскую экономику, как испанский сапожок. Тот факт, что система пенсионного обеспечения находится в кризисе, становится все очевиднее. В частности, для экспертов и чиновников, которые заняты ее реформированием. Свои идеи о реформах пенсионной системы в последнее время высказывали зампред Центробанка Алексей Улюкаев и бывший министр финансов Алексей Кудрин. Обществу, попавшему в двойной капкан пенсионной системы, предлагаются пути выхода. Давно пришло время их обсуждать. Теперь настало время поразмышлять о том, как можно было бы выбраться из этих ловушек и что думают про это люди, от которых зависят принимаемые решения. Есть три распространенных позиции по отношению к ловушкам пенсионной системы (одну из этих ловушек я назвал философской, это убежденность в том, что государственная пенсионная система необходима, вторую — ловушкой дизайна). Первый подход взят на вооружение Минздравсоцразвития России. Обе ловушки пенсионной системы воспринимаются как естественное и желательное состояние, ведь обслуживание работы этих ловушек позволяет трудоустроить десятки тысяч чиновников. Если есть какие-то проблемы, то решать их предлагается за счет повышения страховых взносов и увеличения охвата населения пенсионным страхованием. Непонятно, правда, как уговорить работников выйти из тени, если в обмен на уплату запредельно высоких взносов предлагаются более чем скромные пенсии. Более мягкий вариант первого подхода — сделать косметический ремонт: сократить число досрочных получателей пенсий, чуть-чуть ужесточить требования к трудовому стажу, изменить пенсионную формулу (методику расчета индивидуальной пенсии гражданина). Последнее вообще непонятно, зачем делать. До 2002 года у нас была примерно такая формула, которую сейчас предлагает Минздравсоцразвития России. Наверное, были же какие-то весомые аргументы, почему от нее отказались? Или бег по кругу, выложенному граблями, любимый вид спорта российской бюрократии? Очевидно, что такой подход не сможет даже отсрочить крушение пенсионной системы. Второй подход — выбраться из ловушки дизайна (сакрализация технических элементов пенсионной системы) и счастливо жить в ловушке философии. Основное предложение, позволяющее улучшить дизайн государственной пенсионной системы, — повысить пенсионный возраст. Эта мера во многом смягчит ситуацию: удастся предотвратить падение коэффициента замещения (соотношение пенсии и заработной платы) при одновременном недопущении галопирующего роста пенсионных расходов. Вместе с тем, качественно изменить ситуацию не удастся: страховые взносы будут по-прежнему на очень высоком уровне (20-22% только на пенсионное обеспечение), и даже улучшенный дизайн пенсионной системы все равно не сможет учесть все разнообразие жизненных стратегий граждан. Кроме того, эти решения кажутся абсолютно правильными в рамках сегодняшней рациональности. Будущее, которое, напомню, непредсказуемо, может показать, что повышение возраста не столь эффективное решение, как считает в настоящее время подавляющее большинство экспертов. Вот только одно соображение. Повышение пенсионного возраста — это эффективное решение, если растет не только общая продолжительность жизни, но и повышается (хотя бы с такой же скоростью) возраст, в котором ухудшается здоровье и теряется трудоспособность. В статье бывшего министра финансов Алексея Кудрина и руководителя Экономической экспертной группы Евсея Гурвича приведены факты в пользу этого тезиса. Однако там использовались средние по разным странам значения данных показателей. А в жизни важны не только средние величины, но и отклонения от них. Вот, например, некоторые цифры по Дании. За 10 лет ожидаемая продолжительность жизни людей с высшим образованием выросла на 2,5 года, а людей без высшего образования — лишь на 1,7 года. То есть разница в росте ожидаемой продолжительности жизни между этими группами составила 0,8 года. За тот же период разница в росте ожидаемой продолжительности здоровой жизни между этими группами выросла на 1,65 года (для малообразованных мужчин произошло даже падение этого показателя). Правда, и доля малообразованных мужчин в населении сократилась. Вопрос: на сколько надо повысить пенсионный возраст в связи с ростом ожидаемой продолжительности жизни? На кого ориентироваться: на образованных, не очень образованных или на среднюю величину? В приведенном примере выделено лишь две группы населения. А если рассмотреть все разнообразие социальных групп? Вполне вероятно, что в определенные периоды будет наблюдаться увеличение дифференциации продолжительности здоровой жизни. В результате повышение возраста будет легким бременем (или даже выигрышем) для одних и нетерпимым для других. Дифференциация правил выхода на пенсию может немного сгладить эту проблему, но тогда не получится триумфального шествия пенсионного возраста вслед за увеличивающейся продолжительностью жизни. Пенсионный возраст будет вечно запаздывать. Да и можно ли учесть все индивидуальные особенности людей? Данному подходу присуща тяга «загнать человечество в счастье». Особенно яркими выглядят предложения некоторых экспертов расширить пенсионную систему, чтобы учесть интересы среднего класса: увеличить порог, с которого взимаются страховые взносы, и ввести дополнительные квази-добровольные взносы в накопительную пенсионную систему. Эксперты выбрали весьма странный способ позаботиться о среднем классе — обложить его дополнительными налогами и сократить возможности для самостоятельных накоплений. Самым радикальный способ решить проблему дизайна пенсионной системы высказал зампред ЦБ Алексей Улюкаев: Пенсионный фонд ликвидировать, а расходы на пенсионное обеспечение финансировать за счет налогов общего покрытия из федерального бюджета. При этом пенсии становятся социальным пособием, а не страховкой заработка. Такой подход позволяет разорвать ставшую нежизнеспособной связку между размером пенсий и страховых взносов. Нет необходимости увеличивать нагрузку на заработную плату до заоблачных величин, чтобы профинансировать выплату пенсии. Становится возможным привлекать другие источники (нефтегазовые доходы, налоги на потребление, которые влияют на экономику не столь разрушительно, как обложение заработной платы) для финансирования пенсий. Вместе с тем, полный выход из «ловушки дизайна» несет в себе скрытую угрозу того, что временное облегчение ситуации не позволит нам выбраться из ловушки философии: будет отложено переосмысление обществом самой необходимости выделения социального пособия на дожитие до определенного возраста. Растворившись в федеральном бюджете, дефицит пенсионной системы на время перестанет быть головной болью для чиновников и бизнеса, который не будут кошмарить постоянной угрозой повышения налоговой нагрузки на труд. Вместе с тем, сами обязательства по выплате пенсий от перемещения их в федеральный бюджет никуда не исчезнут. Когда нефте-долларовый поток иссякнет, бюджетный кризис автоматически трансформируется в кризис пенсионной системы, который будет еще более болезненным в силу своей неожиданности. Третий подход состоит в том, чтобы выбраться наконец из обеих ловушек. Среди действующих чиновников ближе всех к переосмыслению роли государства в обеспечении достойной старости подошел Улюкаев. Правда, только в отношении накопительной компоненты. Он признал, что государство менее эффективно, чем частные инвесторы, что он точно не знает, куда лучше инвестировать средства, а добровольные накопления лучше принудительных. Таким образом, впервые российский чиновник такого уровня признал, что будущее непредсказуемо (на отрицании этого факта основана первая из пенсионных ловушек). Осталось сделать еще один шаг и признать, что большинство людей адекватно (как минимум, не менее адекватно, чем чиновники или эксперты). Сделав этот шаг, мы попадем в совершенно другой мир. В этом мире, каждый принимает самостоятельные решения, когда работать, а когда отдыхать, сколько сберегать, во что инвестировать свои накопления. Большинство людей, я уверен, справится лучше, чем государство. Для тех, кому не повезет (их инвестиции в детей, акции, недвижимость потерпят крах) необходимо предусмотреть страховку от бедности в случае нетрудоспособности. В данном случае пенсия трансформируется в социальное пособие. Получение пособия нецелесообразно привязывать к достижению какого-либо возраста и выработке стажа, так как человек может оказаться в безысходной жизненной ситуации (нетрудоспособность, отсутствие приносящих доходов активов, обеспеченных детей) и до 60 лет, а может вполне преуспевать и после 80 лет. Пособие приравнивается к 1,0-2,5 прожиточным минимумам пенсионера (не считая медицинской помощи, которая финансируется отдельно) и ежегодно индексируется по инфляции. Благодаря небольшому размеру и адресному характеру пособия удастся радикально снизить налоговую нагрузку и создать условия к созданию самостоятельных накоплений. Пока такой подход предлагают лишь некоторые эксперты. Очевидно, что сразу перейти в этот мир невозможно: все обязательства в рамках нынешней системы должны быть выполнены, каждый уплаченный рубль страховых взносов обязан пойти на пенсию. А здесь и сейчас надо принимать более прозаические решения: стимулирование добровольного более позднего выхода на пенсию, повышение минимального трудового стажа, увеличение пенсионного возраста, изменение правил индексации пенсий.

Но общество и элиты должны понимать, что альтернативы сворачиванию нынешней пенсионной системы нет, что будущее непредсказуемо, а человек адекватен (во всяком случае, не менее адекватен, чем чиновник).

http://www.forbes.ru/sobytiya-column/vlast/80626-lovushki-pensionnoi-sistemy-kak-iz-nih-vybratsya

Благодарим автора — Владимира Назарова — заведующего лабораторией межбюджетных отношений Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара за детальное освещение проблемы.